Неоднократно видела в различных публикациях о Миссии Русского Народа утверждение, что русский народ подобен Иову Многострадальному.
Это очень интересная концепция, начиная с того, что весь народ уподобляется одному древнему еврейскому скотовладельцу, и заканчивая тем, что в русской литературе есть в каком-то смысле реплика книги Иова, это "Шинель" Гоголя. Есть и западная версия, - "Джокер" Тодда Филлипса. Их сравнивать очень интересно. Но самое интересное - это сравнивать и "Шинель", и "Джокера", с библейской книгой Иова (кстати, написанной в 2000 году до нашей эры)
Все три нарратива о человеке, который потерял всё, что имел, безвинно, будучи изначально праведным человеком, не грешным, не преступным. Но если Акакий Акакиевич и Артур Флек были тем, что в нашей литературной традиции называют "маленьким человеком", то Иов, конечно, маленьким человеком не был. Сложно назвать маленьким человеком того, с кем говорил сам Бог, но, кроме того, Иов был богатым человеком, удачливым в делах, у него было много детей, - все его труды были вознаграждаемы Господом, и сам он был праведным человеком искренне и по велению сердца. С радостью и благодарностью к Богу он совершал все обряды, и чувство божественного присутствия его никогда не покидало, как и восхищение красотой созданного Богом мира.
Но Бог решил доказать Сатану, что преданность Иова ему, Богу, не зависит от его, Бога, милостей и даров, и Иов в одночасье лишился всего. Кочевники напали и разорили его стада. Дом, где пировали его дети, разрушился, и все они погибли. А сам он заболел проказой. Люди отвернулись от него, и он остался один сидеть в пустыне с глиняной черепицей в качестве скребка для кожи. Прослышав о несчастье Иова, к нему приехали его друзья (на ослах), и стали убеждать Иова покаяться в своих грехах и молить Бога о снисхождении. Иов возражает им, и говорит, что не терял праведности и безгрешен в сердце своём. Как любящий знает, что не предавал того, кого любит, так и Иов знает, что ни на секунду не переставал любить своего Бога и настаивает на том, что не совершал проступков по отношению к Богу. Друзья не верят ему, ведь наказание не может быть без преступления. Может быть, сам Иов остался в неведении насчёт своего невольно совершенного прегрешения? На это Иов довольно ядовито вопрошает, так ли он важен для Бога, что тот сторожит его и денно, и нощно, чтобы подловить на проступке? В чат заглядывает сам Бог и говорит с Иовом и его друзьями. И говорит, внезапно, вовсе не о преступлениях и наказаниях, а о том, что такое этот мир, который им создан. Создатель говорит о своём Творении, и уподобляет Творение могучему Бегемоту, ужасному Левиафану, Чудовищу. Внутри Чудовища горит огонь, пасть его страшна, а чешуйки на его шкуре подогнаны плотно одна к другой и нет просвета. Можешь ли ты, спрашивает Бог, укротить его? Можешь ли привязать верёвкой к дереву, чтобы твои маленькие дочери играли с ним? Нет, не можешь. Этот мир, говорит Творец, создан Бесстрашным (и в нём случаются кочевники и проч, но разве он, сатан побери, не прекрасен?)
И Иов раскаивается в прахе и пепле, отказываясь от своих претензий на справедливость. Бог возвращает ему всё, что у него было, и добавляет ещё трёх прекрасных дочерей, которых Иов особенно полюбил, - за то, что Иов верно говорил о нём, о Боге.
Когда человек становится маленьким (настолько маленьким, что один Иов получается только если сложить геометрическую прогрессию всего обширного народа и то очень сомнительное сравнение), левиафаном-внутри-левиафана становится общество (тут не имеется в виду гоббсовский левиафан, - это немного другое). И вот тут обширное поле для сравнений. У маленького человека есть ровно столько, сколько нужно, чтобы этот самый маленький человек не сдох, и то требуется приложить сверхчеловеческие усилия, чтобы это было. И когда маленький человек теряет даже вот это, когда он теряет ВСЁ, тогда он отваживается на разговор с божественной фигурой.
И когда маленький человек встречается с божественной фигурой (Значительное Лицо у Гоголя, шоумен Мюррей в Джокере), как страшно поступает с ним эта фигура! Либо распекает и унижает его, доводя до смерти, как Значительное Лицо, либо хочет опозорить и осудить его перед всем миром, как Мюррей.
Так из маленьких людей получаются чудовища. Только наше чудовище так, привидение, почти анекдот. А вот с Джокером другая совсем история.
